Необычное интервью Каналу 2, обустройство на новом месте.
Приговор объявили прямо в коридорчике. Но потом конвоира попросили задержаться и посидеть со мной в этом коридорчике, чего-то ждать. Ждём. Минут через 15 ему команда - Веди через холл здания суда в камеру. Зачем? Ведь до этого вели прямиком по подъезду в камеру? Выводят в холл, конвоир чертыхается. Вот в чём дело - там телевидение, Kanal 2. Агрессивный репортёр хватает за руку, разворачивает к камере, ехидно начинает долбать меня и совать микрофон в зубы. Говорю - Вы же вруны, всё извратите! Ничего
не слушает, суёт микрофон и долбит своими идиотскими вопросами. Боковым
зрением вижу (отмахиваясь от репортёра), что оператор как-то странно
снимает - то почти в лицо камеру тычет, то отъезжает, то снова тычет. Я
с десяток телеинтервью уже дал, но первый раз вижу такую манеру съемок
и интервью. Кажется, поцапался с ним. Что он спрашивал конкретно и что
я отвечал, не могу сейчас вспомнить.... Пока писал, в камере открылась дверь, зашли надсмотрщики, сосчитали нас и ушли. Ребята
по камере дали закурить махорки. Сделал 5 затяжек - чуть не умер.
Кашлял полчаса, пока водой не отпился. Мозги аж прочистило. Ребята
говорят - раз проверка прошла, значит уже 8 часов вечера. Часов нет.
Ничего нет - стаканов нет, стула нет. Пишу, сидя не полу. Пока мне
здесь нравится. Я за всю жизнь в отпуске был раза 3-4, вот здесь
немного отдохну. В коридоре орёт радио на русском языке. Говорят,
только на пару часов вечером включают. Прогулок вроде
тоже нет, или раз в неделю. Пока не понял. Ребята говорят, что в тюрьме
лучше сидеть, чем здесь - там и прогулки и магазин раз в пять дней. Душа
здесь тоже нет. Это плохо. Я привык каждое утро в 6.45 под душем стоять
минут 15-20 стоять и радио слушать. У меня в душе настроена
«Команда-подъём!». Потом новости короткие в душе слушаю и - на работу.
Вечером хорошо в кабине аэросауну включить и под радио часок посидеть.
Вернусь
к событиям дня в суде и после. Конвоир из холла суда повёл в камеру, по
дороге задумчиво говорит: «Да, сегодня у наших (полиции) большая
радость - тебя взяли, уж в грязи изваляют...». Минут
через 20 из камеры повели в авто - транспортировать в арестантский дом.
В узких, непросматриваемых коридорах тепло попрощались с конвоиром. На
прощанье пожелал мне удачи. Я ему тоже. Привезли
куда-то в Мяннику. Оформляли недолго. Сразу установился контакт с
тюремщиками. Ребята хорошие, русские. Узнали, кто и как, и за что,
выбрали камеру получше, бельишко постельное по цивильнее отобрали.
Говорят, что давно такого весёлого и общительного не сажали - ни
претензий тебе, ни гонора, садится с шутками и с юмором, одно
удовольствие с такими работать (сажать). Шутят, наверное. Завтра
митинг в парке у РКЦ, если из-за меня не отменят (я ведь на сайте мэрии
зарегистрирован как «ответственный за беспорядки»). Интересно, кто теперь
за всё отвечать будет, если что не так пойдёт. Тюремщики готовятся
завтра после обеда наших с митинга принимать. Очень удивились, что в
прошлом году я здесь не был в «бронзовую ночь». «Извините,- говорю, -
ребята, я уже в 8 часов поломанный был, друзья свезли домой лечиться, а 27 жена арестовала и не выпускала из дома, пока в городе всё не кончится». Да и куда мне с поломанными рёбрами на баррикады?! Потом раздели догола, всё проверили, взяли пробу на ДНК, откатали пальчики и ладони, и - в камеру.
Пётр Пушкарный Текст и фото с сайта www.dozor.ee Продолжениеследует.
